Marionne

Кругляшки

Желтенькие, кругленькие, идеально гладкие, они неслись по сортировочной ленте и в самом конце падали в новенькие прозрачные стеклянные пузырьки. Их было 100 штук. 100 одинаковых идеальных кругляшек. Пузырек крутился и вертелся, хвастаясь перед другими пузырьками своими блестящими боками. В узком коридорчике, где пузырьки выстраивались в линию, на шейку пузырька ловко нахлобучили крышку, словно головку, подложив под нее пластиковую гармошку, чтобы кругляшки не баловались внутри.
– Вот правильно, правильно, – пробормотал пузырек, довольно оглядывая себя в отражении бортика конвейера. Внезапно мягкий рычаг, словно язык, лизнул стекло, и появилась фирменная табличка с названием желтеньких кругляшек.
– Теперь у меня и имя есть. «Курантил». Красиво! – продолжал хвастать пузырек.
– Ах, у меня кружится голова, – капризно заявила одна из ста кругляшек.
– И у меня, – поддержала ее соседка. – Этот пузырек совсем вскружил мне голову.
– Это не я, – отозвался пузырек. – Это не я. Я сам кружусь на этой ленте.
– Ах, не могли бы вы прекратить? – спросила третья кругляшка.
– Я бы рад, да не могу, – ответил пузырек.
– Ишь, несчастье – голова у них кружится! Меня вот и вовсе эта гармошка припечатала к бортику, не подвинуться, не развернуться! – пробормотала кругляшка, застрявшая между стенкой пузырька и пластиковой гармошкой. – Эй, поможет мне кто-нибудь или нет?
Кругляшки смотрели сочувственно, но сделать ничего не могли.
Вдруг пузырек соскочил с ленты, и все погрузилось в темноту – это пузырек поместили в картонную коробку. От сотрясения застрявшая кругляшка свалилась на ту, что жаловалась на головокружение.
– Что вы делаете?! Какая невоспитанность! И так голова кругом.
– Ну извините, я застряла, а теперь выпала, – пробормотала упавшая кругляшка.
– Надо же быть такой толстой! – возмутилась кругляшка рядом с капризной, – вы отдавили мне все ноги!
Одна за другой желтенькие кругляшки начали ругаться друг с другом.
– Зачем мы все тут собрались?! Почему меня определили в этот дурдом?! – кричала одна из них.
– Тебе не спросили – вот и определили! – грубо ответила соседка.
– Девочки, тише, ну что вы ссоритесь, – попыталась их утихомирить одна из кругляшек, до сих пор хранившая молчание.
– Что хотим – то и делаем! – закричали и зашипели на нее кругляшки со всех сторон. – Мы свободные кругляшки! Никто нам не смеет указывать!
Тут пузырек в картонной коробке взяли, нещадно встряхнув, поставили в большую коробку, запаковали и отправили на склад. От этого нещадного встряхивания, похожего на сильное землетрясение, большинство кругляшек потеряли сознание и на некоторое время затихли.
Дальше долгое время ничего не происходило. У кругляшек было ощущение, что летят они во вселенной, что-то там происходит, но их не касается. Вся компания погрузилась в спячку.
Проснулись они все разом от того, что их коробку взяли, перевернули, потом слегка потрясли, и через несколько минут пузырек наконец-то вытащили на свет. От обилия света все зажмурились. Пузырек важно огляделся и сообщил:
– Ну вот, девочки, мы и прибыли на постоянное место жительства!
– Кто это с нами говорит? – спросила самая заносчивая кругляшка.
– Это я, пузырек!
– Фи, пузырек… имя-то какое дурацкое!
– Но-но! Полегче! У меня есть паспорт: видите наклейку, так вот, на ней написано: Ку-ран-тил! Понятно? Так что попрошу называть меня «господин Курантил». Ясно?
– Ясно-ясно… повесят табличку и назовут себя господином, а так пузырек-пузырьком, – хмыкнула кругляшка.
Господин Курантил не посчитал нужным что-то ответить. Он просто стал оглядывать все вокруг. А посмотреть было на что: пузырек стоял посреди белого стола, на котором лежали книга, альбом для рисования, краски с кисточками, чуть поодаль стояли чистая тарелка, ложка и граненый стакан. Из окна падал свет. Где-то очень далеко, словно удаленные туманности, двигались две фигуры – одна большая, а другая поменьше. Та, что побольше, перемещалась, а та, что поменьше, двигала лишь руками. Присмотревшись, пузырек понял, что эта фигура сидела в кровати и что-то вышивала.
Все было благостно и спокойно, и тут господин Курантил увидел совсем рядом с собой точно такой же, как он сам, пузырек с такой же надписью «Курантил», только внутри он был почти пуст, на его дне лежали лишь три желтые кругляшки.
– Что смотрите? – спросил этот почти пустой пузырек. – И с вами будет то же самое…
– Что «то же»? – сглотнув, спросил господин Курантил.
– Опустеете… Видите вон ту фигуру? Большую? Вот она будет подходить к вам по часам, вытряхивать по две кругляшки и давать их вон той, что поменьше. Маленькая будет плакать, наверное, эти кругляшки очень противные.
– Так и есть… они очень противные, я уже понял, все время капризничают и ссорятся, – подтвердил господин Курантил, во все глаза уставившийся на своего нового друга. – Извините, забыл представиться, Курантил, будем знакомы!
– Хм… я тоже Курантил, только Курантил Ди Пиридамол. Это меня так вон та, большая называет. Можете звать просто: господин Ди Пиридамол, чтобы не перепутать. Будем знакомы!
Господин Курантил совсем растерялся. Он думал, что один такой блестящий и красивый, с желтыми яркими кругляшками внутри, а оказалось, что их двое. Да и кругляшек постепенно будет все меньше, и его привлекательность станет совсем не той, что была ранее. Впрочем, возможность избавиться от назойливых кругляшек была ему даже приятна, ведь привлекательной в них была только внешность – цвет и идеальная форма! А внутреннее содержание оставляло желать лучшего.
Через некоторое время господин Курантил увидел, как большая фигура взяла двумя пальчиками господина Ди Пиридамола, свернула ему шею, открыв крышечку, и, нещадно тряхнув, высыпала на ладонь две кругляшки из трех. Господин Курантил видел, как эти две кругляшки положили в ложку, залили водой, и через пару минут вместо кругленьких ровненьких идеальных кругляшек в ложке была желтая жижа, которую, морщась и хныкая, выпила маленькая фигура на кровати.
«И все? Вот так? В никуда?! – чуть не закричал господин Курантил. – Как хорошо, что мои кругляшки не видят этого».
Кругляшки господина Курантила были закрыты от господина Ди Пиридамола наклейкой, поэтому они пока жили в состоянии неведения.
Тем временем, большая фигура вновь взяла господина Ди Пиридамола, вытряхнула последнюю кругляшку и, о ужас! – взяла господина Курантила, открутила ему крышечку, вынула пластиковую гармошку и бросила последнюю кругляшку внутрь пузырька.
Появление новой кругляшки было воспринято обществом кругляшек господина Курантила крайне отрицательно:
– Вы сломали мне шею! – закричала одна из кругляшек на вновь очутившуюся в пузырьке напуганную кругляшку.
– Откуда вы тут взялись?!
– И без тебя места мало!
– Падают тут разные!!! – посыпались со всех сторон упреки в сторону новой кругляшки.
Кругляшка надула губы.
– Все равно вас всех съедят! – произнесла она с достоинством.
– Как это съедят? – удивились другие кругляшки.
– Очень просто, достанут из пузырька, положат на ложку, зальют водой и съедят! – произнесла громче новенькая.
– Да что же это такое она говорит! – закричала кругляшка с самого дна. – Здесь же дети! Им нельзя такое слушать!
– Какие дети? Откуда у нас дети? – закричали удивленно кругляшки. – Не было тут никаких детей!
– А вот и есть! – ответила кругляшка с самого дна.
И тут все увидели, что на дне есть несколько четвертинок и две половинки кругляшек.
– Размножились! – недовольно произнесла очень гладкая пухлая кругляшка. – Им только дай волю – они тут же размножаются!
– Это не дети, а уродцы какие-то угловатые! – фыркнула еще одна кругляшка.
– Не смейте обижать моих детей! – заступилась за четвертинок и половинок кругляшка с самого дна. – Они ни в чем не виноваты!
– Вот-вот! Размножатся, станут многодетными, и ну права качать! Как будто остальные не кругляшки. А из этих еще и неизвестно, вырастут ли кругляшки, может они так уродцами угловатыми и останутся.
Четвертинки и половинки заплакали. Кругляшка с самого дна принялась их успокаивать.
В процессе этого спора все забыли о новенькой кругляшке, которая свалилась, как снег на голову, в общество кругляшек господина Курантила.
– А как это съедят? – спросила одна робкая кругляшка у новенькой.
– Ну так… Они называют нас таблетками.
– Кто?
– Вот те фигуры, – новенькая указала на большие фигуры далеко за пределами пузырька.
– А зачем? Зачем нас есть?
– Большая говорит маленькой, что мы ее лечим. Я не знаю, что это такое «лечить», но маленькая морщится и ест. А еще приходит иногда другая фигура, вся в белом, и тоже уговаривает маленькую нас есть, говорит, что мы помогаем. Не знаю, что все это значит. Но мне кажется, что все мы созданы для чего-то очень серьезного.
– Я боюсь, – прошептала робкая кругляшка.
– Не бойся! Нас забирают по две сразу. Моя пара упала на пол, и ее просто выбросили. Она очень боялась быть съеденной и выскользнула на пол. Большая фигура подняла ее и выкинула. А меня сунула обратно. Так что давай будем в паре. Вдвоем не страшно!
– Давай, – робкая кругляшка просияла.
Следующие дни подтвердили, что все, что говорила новенькая кругляшка, – правда. Каждый день, трижды, большая фигура доставала по две кругляшки, укладывала их в ложку, добавляла воды и отдавала маленькой фигуре. Кругляшки перестали ссориться, стали тише и дружнее, потому что неизвестность происходившего за пределами пузырька пугала. Новенькая, завоевавшая авторитет, вместе с робкой кругляшкой каждый раз погружалась все ниже и ниже, уступая место у выхода другим кругляшкам. И вот уже все четвертинки и половинки ушли, ушли скандальные и капризные кругляшки. Остались пять желтеньких идеальных гладких кругляшек. Робкая кругляшка переживала, что может остаться одна, потому что забирают по две кругляшки, а она такая нерешительная, что может даже с новенькой кругляшкой побояться выйти наружу. И тут произошло совершенно неожиданное: через несколько минут после того, как забрали предпоследнюю парочку, крышка вновь открылась, и забрали еще одну кругляшку. В пузырьке остались новенькая и робкая. Они прильнули к стеклу. Оказалось, что пока большая фигура несла ложку, жижа немного пролилась, поэтому большая фигура решила добавить еще одну кругляшку.
– Ну вот, мы остались вдвоем. Завтра нас заберут, – сказала новенькая кругляшка.
– Да. Это странно. Что мы почувствуем? Это больно? – спросила робкая кругляшка.
– Не знаю. Но хочу сказать тебе, что ты была хорошей подругой. Я буду вспоминать тебя.
– Я тоже. Спасибо!
Господин Курантил понимал, что дни его сочтены, что он исчезнет завтра в никуда, когда последние две кругляшки будут растворены и съедены маленькой фигурой. Он старался дышать полной грудью, нежиться в лучах заходящего солнца (большая фигура опрометчиво оставила его не в теньке) и думать о том, какую насыщенную жизнь он прожил. И все же было немного жаль. Вот так… раз и все. Ведь он так и не знал, что случилось с господином Ди Пиридамолом. Он его не видел уже очень давно.
И вдруг справа от него появился новый пузырек, с точно такой же наклейкой. Он был молод и полон желтеньких, замечательных кругляшек.
– Приветствую вас, – радостно обратился к новичку господин Курантил. – С прибытием!
– Здравствуйте, уважаемый! – ответил вновь прибывший.
– Господин Курантил – мое имя. А как изволите называть вас?
– Я не знаю…
– Давайте я помогу вам. Как вам «господин Ди Пиридамол»? Господин Ди Пиридамол Второй.
– Красиво. А почему второй?
– Ну потому что это в честь одного господина, – задумчиво произнес господин Курантил, – со временем вы все поймете, молодой человек!
На следующее утро в положенный час большая фигура своими мягкими, как оказалось, пальчиками взяла последние две кругляшки, положила их в ложку и добавила воды. Обе кругляшки ощутили приятную негу, которая обволокла все их гладкое идеальное круглое тельце, и они заснули. Им обеим приснился прекрасный сон, в котором они попали в неизведанный лабиринт. Он был красивого красного цвета, извивался, переходил из одного хода в другой. Они неслись по этому лабиринту. Иногда казалось, что ворота были узкими, но как только кругляшкина сущность достигала входа – ворота расширялись и пролет становился свободнее, кое-где были замедления, но с прибытием кругляшек ток жидкости усиливался, стенки становились гладкими. И было ощущение у кругляшек, что они делают очень важное дело, что хотя их жизнь и закончится на этом, но не зря…
Господин Курантил хотел было пообщаться с господином Ди Пиридамолом Вторым, но тот был занят ссорящимися внутри него желтенькими кругляшками. Господин Курантил улыбнулся. Он скучал по своим кругляшкам, которых он в конце концов даже полюбил. Без них он ощущал себя пустым и лишним на этом прекрасном белоснежном столе.
– Маша, тебе нужен пустой пузырек? – это говорила большая фигура, вертя в руках господина Курантила.
– Да, мам, я положу в него остатки розового бисера, – ответила маленькая фигура.
Сегодня она не только сидела, свесив ноги с кровати, но и вставала, и улыбалась.
– Тогда складывай бисер. Завтра тебя выписывают домой! – поторопила большая фигура.
Маленькие проворные пальцы легко открыли господина Курантила и почти мгновенно наполнили его крошечными блестящими бусинками. Господин Курантил чуть не лопнул от гордости – такими великолепными они были. Но тут пальцы аккуратно удалили наклейку с его бока и положили господина Курантила в коробку. Со смешанными чувствами – гордости за бусинки и стеснения от наготы в отсутствие наклейки – господин Курантил покорно встал в уголок коробки.
«В конце концов, главное – внутреннее содержание, а не внешность», – успокоил он себя.
Вдруг знакомый голос произнес:
– Добрый день! Господин Курантил, если не ошибаюсь?
Глаза господина Курантила уже привыкли к полумраку коробки.
– Господин Ди Пиридамол? – откликнулся он с надеждой.
– Да. Он самый.
– Как я рад вас видеть, господин Ди Пиридамол!
– Я тоже, господин Курантил! Чем вас наполнили?
– Розовым бисером! А вас?
– А меня голубым! Он великолепен! Я так рад!
– Эх, заживем теперь, господин Ди Пиридамол!
– Заживем! Что-то мне подсказывает, что мы сможем еще долго служить этой девочке, Маше. Ведь она сможет наполнять нас чем угодно!

P. S. Сказка была написана для моей дочки, Маши, которая болела и лежала в больнице. Ей приходилось пить очень невкусные таблетки. После того, как я прочитала ей эту сказку, Маша стала пить таблетки без слез, понимая, как они ей необходимы. А в пузырьках она до сих пор хранит разноцветный бисер.